И когда я сижу в ночи, и по горлу меня муза гладит, мир, дешёвка, тогда замолчи! Есть лишь я, и она, и тетради.
Название: Он добрый был
Автор: Элис Fine-Adieu
Жанр: Джен, Драма, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, Мифические существа, Эксперимент
Персонажи: Я(POV), влюбленный, готы, город и его жители, по ходу сюжета
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Кол-во частей: 9
Статус: закончен.
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие
Саммари: Сборник расхристанно- незавершенных драбблов о буднях( и не только) июньских вечеров в Москве- Городе Гробов. Никакой семьи, никаких поцелуев под луной. Кофейни, мертвые тела, интернет и бессилие. Танцы с последующим возвращением в склеп для крепкого здорового сна...
Посвящение: K Ehleyr (мне, то есть - прим. Безумный Фред)
Примечания автора: Я пишу эти драбблы практически без обработки и тотального обдумывания- на написание каждого было отведено пять минут. Да, между собой они мало связаны- за исключением того, что это POV одной и той же жизни. Можете считать, что это сборник моих неосуществленных идей, привидевшихся в определенные вечера.
И да- некоторые основаны на реальных событиях.
P.S. Вампир тут символический образ.
Гибнет во мне кукла, гибнет во мне косплеер
Привет!...Ты видишь меня? Я такую красивую песню нашла, изучая аниме-раздел видеосайта...
На спинке стула- платье с множеством кружев, и черно-белые чулки. Все равно, что они не единым боком не сочетаются. Черно-белые чулки- особенные. Они делают меня похожей на печального кукольника.
Да и кого угодно, вообще-то. Только б кто угодно пришел и примерил.
Ты ведь придешь, правда? Мне нравится смотреть, как люди одеваются, как прячут от меня свою кожу, свои очертания. Прятаться- это естественно.
Я опускаюсь, пачкая в пыли колени и внимательно прислушиваюсь к звукам музыкальной шкатулки сверху. Говорят, что мой сосед сверху- сумасшедший. Я не видела его ни разу.
Может, хотя бы он? Они очень мягкие в моих руках...Ему должно понравиться. Сумасшедшие так устали от направленной на них строгости и жесткости.
Просто я недостойна надеть платье. Я не кукла. Я сбегу...
И переломанные руки выглядят как-то не эстетично. Как и комната с желтыми занавесками. Тут нужно подземелье...
Гибнет во мне кукла, гибнет во мне косплеер.
Лежит, пока ещё красивый, один...
Ай... Ноги немного кровоточат. И болят, поскольку стул маленький, а они- почти метровой длины, мамины гены. А спустить ноги я боюсь. Там внизу - кровь...
Он ждал меня недолго. Это было бы стервознее, конечно, но я не умею опаздывать. Поэтому являлась каждый день ровно в 23:15... Ну для меня - день. Для него - ночь.
Я - его желание. А он давным-давно мёртв. И я даже не убивала его. Я даже близко не подошла... Хоть труп и цветёт, источая аромат духов "Body Fantasies", но я не пронзила ему железным прутом шею, не сжала в ладонях горло, не перебила позвонки...
Но я видела, как он вожделел меня до рокового 9 мая. Как смотрел влюблёнными глазами.
И пришла. Я не виновата, правда, что он уже почти два месяца лежит и не гниёт? И кровь не высыхает.
Говорят, любовь вечна. Но почему же тогда он лежит здесь, пока ещё красивый, один, не навещаемый никем, в запертой квартире, и никакой музыки?
А я в чудесной бархатной кофточке снова отправлюсь в ночь. Где справедливость? Ведь я не умею томить собственное сердце.
Ничтожество в кофейнях
Дождь, очень сильный. Сегодня мой день рождения, и дождь зарядил к сумеркам, когда уже распакованы неожиданные подарки и роздана дежурная порция улыбок...
Я пригласила себя саму в кофейню. А еще Эми Ли и мой фотоаппарат.
- Угощайтесь, ребят. – В сумерках забитый проспект сияет, как Рио-де-Жанейро. Говорят, что вдохновение приходит в самых попсовых, в самых кичевых местах. Это правда, Эми? Ну что ж, тогда оно мне не грозит. Кофейня словно создана для красного бархата и дум о экзистенциализме.
... Дождь. Я сейчас уже никого и ничего не жду. Я хочу... Сама не знаю, чего хочу.
Почему бы не написать роман, почему бы не уткнуться в учение, как средневековый затворник? Но нет- потому что теперь другое затворничество.
Рай большого города, где есть все. Дождь и приветливые пробки. Фотоаппарат. Ожоги на губах от кофе.
Разве мечтательность- это не глупость? А ведь наверняка кто-то снимает меня на телефон с лестницы, чтобы подписать- «Романтичность и идиотизм ванили в городе».
А вот и нет. Просто в кофейнях легче осознавать собственное ничтожество.
Надеюсь, открыта хоть одна выставка бессмысленного современного искусства. Мне нужно отдохнуть от символизма и скрытого послания...
Какой следующий трек, Эми? Lost in Paradise?
Я - пыль, я танцую
Я самозабвенно танцую в толпе. Рок-концерт. Я прыгаю, подпеваю, трясу волосами, распространяя вокруг себя запах пыли. Почти зомби-дэнс!
Но сегодня я никого не съем.
В толпе многие готы одеты в разы эпатажней, а порой и откровенно красивее, чем я. Мне всё равно, хотя пару лет назад я была бы уязвлена.
Одежду тоже приходится выгуливать. Они засиделись в могильной пыли, любимая чёрная рубашка и чёрные джинсы. Дышите ей, мои красавицы! И знайте, что капля добровольного заточения - это очень горько... Лучше сразу замуровывайте себя в стену.
Днем вы - скромные девчонки, ночью - вампирши. А я уже давно белая, как мука, я не стала лечиться от недуга, не позволяющего проводить отпуск в тёплых странах. Я - пыль... Но лучше так, чем бояться танцевать на людях.
Я задену вас волосами - и станет тихо. Станет сухо в горле, легко в ногах. Летите прямо в изысканное тёмно-синее небо, специально ради сегодняшнего концерта...
Только не забудьте практиковаться. Прямо в пыли склепа. Иначе потеряете форму и снова станете двуличными.
Нет в мире совершенства. Приручите свою половинку «приличий» - и пусть заткнётся. Приличия есть где угодно. Даже в загробном мире.
Не верите? Прочитайте Евангелие.
Жизнь по сценарию
Почему мы смотрим хорошие фильмы? Потому что хотим попасть под влияние персонажей. Вы говорите, что телевизор опасен для нежных глаз детей. Лучше берегите впечатления от нежных душ подростков. Они могут слишком чутко воспринять излучение историй, показанных на экране. Они могут пронести его в нашу жизнь, превращенные каплей шиповникового масла в Сьюзен Сарандон из фильма «Голод».
И что тогда останется нам? Не будет лени на диване, не будет постоянного откладывания на завтра и тайных страстей в углу чулана с рукоделием. А будет жизнь по сценарию, полная смысла и подтекста, с грязью за пределами камеры - потому что таким мир видит безоблачное поколение.
И оно потеряно...
...Я закидываю ногу на ногу и в шестой раз перематываю «Мемуары Гейши» на один и тот же эпизод - юная Чио встречает добряка-председателя, утверждающего, что нельзя сдаваться. Я давно помню текст наизусть, но ни разу в него не удается вникнуть. Потому что потрясающая мелодия из саундтрека заставляет диалог расползтись по швам. Я хочу под нее умереть – или, что менее банально, предаться лени на подоконнике. Ни к чему надетое черное платье, распахнутое окно, пурпурная помада. Таковой становишься, когда слишком часто слушаешь хорошую музыку из хороших фильмов, засвечивая открытой дверью пленку того, во что можно и не верить.
Наивно? Сами вы наивно. Не бывает хорошего фильма без войны и предательства, а значит, они и в жизни должны быть. Под аккомпанемент Two Steps From Hell, инди-рока и грегорианских песнопений.
...Не верить в то, что жизнь некрасива, верить в то, что одну минуту можно жить вечно. Один раз - можно.
Молодой эстонец медленно бредет по знакомой улочке. Давай вместе слушать, давай вместе испугаемся друг друга. А потом я умру на секундочку, а ты даже и не заметишь, что мне хотелось поцеловать тебя в стиле Кэтрин Денев. Воспоминания- как фильм, их не лишить, сколько не ставь «детям до шестнадцати за...»
Ну что же, один раз - можно. Я не пойду за ним.
Скучна жизнь в маленьких городках, да согласится со мной Сьюзен Сарандон...
Одомашненное жертвоприношение ( Самостоятельный драббл)
Вставляй чеснок в петлицу и закрывай лицо руками! Вампирка-неофитка сегодня полакомится тобой. А если короче- я скольжу, как в домашних тапочках, за тобой в сторону от Невского проспекта. У нас все будет очень по-домашнему, уютно...
Мне понравилось, как ты выступал на сцене, меня заворожили быстрые движения твоего менуэта, понравилось, как ты быстро и по освещенной дороге выскользнул в сторону от служебного входа. Тебе же легче меня увидеть и влюбиться... На секундочку ты сможешь это сделать. А я буду мягкая, как домашние тапочки.
Знаешь, раньше я часто представляла, как в моих руках будут биться беспомощные упругие тела, или как я повисну над пропастью вместо канувшего невесть куда пола с ковром, неприступная, но зажатая, пойманная в объятиях... Я не хочу этого уже год - чего хотеть, когда есть, да не используется, и тем более не хочу сегодня, хоть середина июня и располагает к латексным мечтам и танцам под собственные фантазии. Одомашненное жертвоприношение, как хлопковая пижама всегда на ощупь приятнее кожаных брюк.
Есть контакт. Ты точно не обернешься до дома. Кому охота смотреть на хлопок( ядовитая довольно трава, кстати) вместо блестящей кожи? Кому нужна готесса с минимумом макияжа на лице и в простых джинсах? Ни в подворотню, ни в бар «Стокер»...
Ну и замечательно. Мне нужно только к ТЕБЕ.
Не для того, чтобы ты познал какие-то недоступные истины- я, признаться, так их толком и не заучила из чистой лени. (Хотя не сомневаюсь- ты более старательный ученик) А потому, что ты и так их знаешь. Не зря ты так прекрасно сливаешься с любимой музыкой лишь дома, с собой наедине...
Да ты просто создан для меня. Интроверт-блоггер и экстраверт, не делящийся ни с кем своим искусством- шикарно.
А теперь проверим...
Я прячусь в тень только у подъезда, а затем проскальзываю в не успевшую закрыться дверь. У тебя тут мило. Я вешаю плащ на вешалку. Все должно быть, как истинно тет-а-тет. Я не буду тебя стесняться, я устала мучиться, когда беру чужое у других...
Ты сам этого хочешь! Сам зовешь меня домоседством и коварной полуулыбкой, сам говоришь, что веришь- я существую, и что это полноценный бунт против системы! Ах ты по – полочкам – раскладыватель!..
...На кухне заваривается мате*. Почему-то в две кружки.
Ты аккуратно подвигаешь свой рюкзак на стуле- для моего тоже хватит места. Ты достаешь из футляра выделанной кожи дудук... Настоящие Хроники Нарнии. Значит, это ты- фавн, а я- Люси? Или это ты, Иванушка-дурачок, выучился колдовским колыбельным, а мне вздумалось отнять умение, принадлежащее мне, как порождению ночи, и т.д., и т.п.?
Ты играешь.
Как я могу? Как я вообще могу жить? Ты приготовил счастье для никого, у меня- для одиночество для никого и запылившийся рюкзак, я тебе всю квартиру пылью склепа заражу...
Это и есть уют. Страдальческий. Серьёзно.
- Ты будешь мате?
- Я не голодна и пить не хочу. Лучше сыграй.
- Не проблема. Ты повесила плащ?
- Конечно, конечно. Пожалуйста, начинай.
Ты улыбаешься и играешь. А я медленно горю и не замечаю, что давно взошло солнце...
Солнце, которое не жжёт. Солнце доброй воли.
- Сыграй ещё... - Конечно, он сыграет.
*Мате - латиноамериканский напиток из побегов и измельченных листьев падуба.
Пройдено, проклято, чуть освещённый проспект
Но я знаю, что это все случится снова. Все это пройдено, уважаемый Серый Дядя. Все это проклято...
Небо сверху рассыпается в клочки. Никак не дождаться осени, никак не дождаться нормальных песен по радио...
Всякий раз, как наши отношения в очередной раз рассыпались башнями - близнецами, мы мирились, когда слышали любимые песни. Те песни, которые внезапно делали простой путь домой частью чей - то музыкальной фантазии, клипа...
Чем тебе не нравится песня, которая звучит сейчас? Я знаю.
Просто её хочет слышать другой, а ты никогда, никогда не выпустишь из души свой Чёрный Дар. Ты не Лестат...
Ты скоро совсем превратишься в бумажную копию "Упыря" Толстого, знанием которого так любят хвастаться на тематических форумах холодным иконкам - а им уже наплевать, где их братья и сёстры.
Как ты можешь ненавидеть меня за то, что я всё же осталась человеком? Как смеешь после этого называть меня пьющей кровь?
Всё очень просто. Просто ты не хочешь, чтобы кто-то спиратил истинную аранжировку этой песни...
... Я пролезаю под дверью машины, выхожу на чуть освещённый проспект.
- Ты не забудешь передать кое - какие книги?
- Не забуду.
- Ну вот и всё, Отец... До свиданья. Всёе равно, если ты вопреки нашим законам прочтешь мои мысли, ты увидишь лишь биллионы чужих. Я находила время читать в то время, когда ты лишь рассказывал о себе...
Что ж, это тоже дело. Своя песня есть у каждого из нас.
Но теперь слишком больно её слушать.
Теперь - только отправиться в паб, где скользят по пилонам красноглазые сестры, где неотличим эмбиэнт от пульса, а дарк - эмбиэнт - от пульса, которого нет... Только любоваться прелестными мордочками уже давно уснувших крыланов, еще не знающих, как преобразуется создание, и как из песни сама по себе уходит нота.
Сама...
... Вы же знаете, зачем существует фантомная боль и гроза в чумно-жёлтом городе? Чтобы один крылан нашел жилище другого, постучался кремовым коготком - мы с тобой встречались на "Вампиромании", помнишь? И другой крыланчик поверил, и налил в чашку чай, и чтобы омерзительно мокрые крылья казались куда мягче родных полотенец... Но об этом еще будет написано.
А если ты ужо и полотенца родные успел растерять - извини, борода, костеней, пусть белеет твоя кожа, пусть неистовеют глаза. Пусть находятся новые, расписанные цитатами из антологии Эдгара По - не будет нового, тёплого дома. Останется любимая, усеянная кварцовыми косточками прошлого квартира, это уже всё пройдено, это уже всё проклято.
Пройдено, проклято, чуть освещённый проспект... Где ты? Я не здесь...
Пока сумерки цветут
То ли я, то ли ты не до конца уснула этой ночью, и теперь перед кем - то поет песню иного существования распускающийся в воздухе флер утренних сумерек. А кто-то - ты или я - спит и не видит красоты. Я, как всегда, эгоцентрична. Я хочу быть и тем, и другим.
Пока сумерки цветут, кажется, что это будет вечно. Но вот стоит чуть завернуться, как жеманное рукопожатие, очередному лепестку - и страшно, что вдруг феерия прекратится, и снова начнется дребезжание технологий, и короткие гудки в ответ на взгляд в окно. И даже уже хочется вернуться назад, в кромешную, жирную темноту, чтобы снова дожидаться их - сумерек...
Так что лучше спать и не знать, чего толком лишаешься. Лучше, чем чувствовать, как убаюкивающе щекочет кончики пальцев приближение опасного рассвета, и торопиться обратно в склеп...
А, значит, это я не сплю.
А ты - моя красавица, твоя душа наружу разметалась по подушке, и облачко чужой, ненужной защиты клубится над твоим лицом. Ты - жемчужина в ракушке, которую залили ядовитым химикатом, чтобы она не растеряла чистоту и возвышенность...
Нечем дышать. Я всю ночь жгла себе руки и губы, пытаясь выпить твою пронзительно - белую кровь, пытаясь приучить тебя к реальности. И сейчас, после измотанной дремы, ожоги саднят...
Скорее, скорее в сумерки, в свободные сумерки, которым суждено прекрасно умереть и обыденно родиться в очередной серо - пестрый городской день! Скорее почувствовать свободу блогера - вампира...
А ты спи. Для тебя и день чуден, моя красавица. А прощения за укусы я все же не буду просить. Ты же думаешь, что пить кровь - романтично. Оставайся. Останься наверняка в этих дорогах, где гуляют крыланы с пушком на крыльях, уткнувшие нос в книги цвета заката.
Я буду...
Нужно спешить в Город Гробов на полчаса. Я должна переговорить с тем, кто когда - то вынул из блаженной жемчужной комы меня. Кто порвал мне шею.
Кто будет, с кем всегда и навеки грациозно умирает последний сентябрь моей человеческой жизни...
Он добрый был
- Ах, какой прекрасный город.
- Мы не в "Мастере и Маргарите". Неужели больше нечего сказать? Или ты слишком опытен, чтобы вести беседы давно не видевшихся друзей?
- Что за сладкие обвинения? Мы не в "Академии Вампиров", мое солнышко.
- Не называй меня так, как называли ушедшие люди.
Мы стоим и молчим на возвышении Смоленки, и внизу пылает жизнь - такая, какой я хотела ее когда - то видеть. Полная трепета и ожидания, черных плащей и сцепленных рук.
- А вообще я рад, что ты соблаговолила со мной поговорить.
- Скажи, я увидела уже все, что ты обещал мне показать?
- Иллюзия бесконечна, как ты можешь не понимать? Неужели ты думаешь, что укус сделал тебя какой - то особенной?
- Это иллюзия? Или это жизнь? Или это просто мы, а вокруг - пустота?
Он наклоняет голову и смотрит вниз, его взгляд перебирает грани ночи, словно струны невидимой гитары.
- Мы здесь для пятен пустоты в жизни людей, для пустоты, которую они заполняют плохими книгами и круглосуточным сном. Мы здесь для того, чтобы на нас наговаривали за дурные сны, ломящие шеи и гротеск по ТВ. Мы здесь для того, чтобы прошлое казалось слаще.
Он проводит ребром ладони по моей щеке, как в образах, что он посылал мне до укуса. Только тогда я думала, что будет холодно, и головокружительно, и немножко легко, совсем не так, как в жизни... А гибель оказалась самым обычным, чуть скучным уроком, после которого покажется такой странной и несуразной новая встреча.
Интересно, сколько раз в этой жизни он умирал?
- Как притягательна, - произносит он. - Как, впрочем, и все прошлое.
Он совсем не похож на вампира - на нем мятый свитер цвета хаки , и у него длинные золотистые волосы. Подумать только, смерть научила отворачиваться от стереотипов...
- Значит, жизнь - только стереотип, - делюсь я догадкой. - Значит, просто это опять боязнь неизвестности заставляет развитие тормозить...
- Конечно, - тихо говорит он. И, немного помедлив, добавляет: - Скажи, ведь тебе не стало хуже после того, как я выполнил твое желание?
Я молчу о том, что желала я чего - то совсем другого. Я желала избавления от жизни в том плане, чтобы меня с ложечки кормили сладким жестоким бессмертием, я не желала жизни в ее гипертрофированной форме, пропахшей могильной пылью.
- Нет, - наконец выпущено на ветер слово.
- Живем, значит, всем назло! - все еще негромко, но торжественно произносит он. - Живем, потому для нас зло - не зло. Каково было, когда от тоски по тебе скончался парень?
- Неплохо.
- А этот чудный юноша с дудуком? Он как? От тебя до сих пор пахнет им.
- Ничего.
- Скажи что - нибудь еще. Просто я пока убивал лишь прямым функциональным способом, а не ждал, пока начнутся романтические приключения.
- Он... Добрый был.
- Что?
- Он добрый был.
На его широком запястье сверкает металлический браслет. Город - как голос, город - как ноты, побег - как танец. Как это можно покинуть? Как другие называют это "ненужной работой чрезмерно уязвимого сознания"?
Страшно поверить, что сны реальны. И приятно думать, что там, на далеком Смоленском холме, некуда деваться от снов двоим - создателю и созданию. И словно до них не было ничего вообще. Мир посмеется над ними сквозь дрему, а днем будет искать их, мечтая вернуться в тонкий мир. И только к доброму, кто на ночь накрыл кого - то платком, вновь не обратится кровавый зов. Не будет статуи на его преждевременном покое...Никогда.
Он добрый был.
И тот, кто оставил на мне следы своих зубов - тоже добрый. Он тоже был честен сам с собой, и с Тьмой, что его хранила. Он променял человеческие недостатки на вампирские достоинства, только уж очень тонка между ними грань- посмотришь-пропадешь... И почему мы - Темные? Потому что тьма не решается нас убивать...
Мне кажется, что я вот - вот заплачу.
- Пойдем, - мягко говорит он, - Пойдем в склеп, чаю попьем...
Чай получается на отсыревшей траве около пропитанных мелом стен.
- Он вот - вот обратится, ты в курсе?
- Нет. Как ты узнал?
- Вчерашнюю ночь после финального спектакля он хотел написать песню о тебе, а написал о своей девушке. А посвятил все равно тебе.
- Девушке?..
- Ей надо обрезать волосы. Слишком густые и красивые, он в них скоро задохнется от счастья.
- Уже не придется. Он обратится через полтора часа...
- Ты его чувствуешь.
- Как ты чувствуешь меня.
- Но ты даже не пробуй к нему подходить, ладно? Он привык думать о тебе, как о осквернительнице правил, о бунтовщице, а твое терпение и верность Тьме, право, достойны архангела.
Обида дрожит в чашках и чуть - чуть проливается вместе с чаем на колготки. Уже скоро, вот уже юноша с дудуком гасит во всей квартире свет...
- Зачем ты все это начал? - задаю я вопрос в пустоту. - Зачем ты затеял всю эту игру в противоположности? Почему не сделал меня такой, как описывают в книжках? Потому что иначе все бы были как все?
- Да, именно затем. - Он смеется. - Я же добрый.
- Да, - соглашаюсь я и в качестве занавеса выливаю ему на ботинки остатки чая. Его ощеренные в улыбке клыки блестят в праздничной полутьме маленького уютного кладбища, как звездочки в "Падал Прошлогодний Снег" вокруг зажигаются машины. Это - наш разбитый снежный шар, это наш сумрак. Это место, которые другие называют погибелью.
Где - то далеко обращается мой друг с дудуком, которому мне запрещено открывать один большой секрет.
Что мы не пьем кровь, а сажаем черные цветы.
Что мы - не бич человечества, а бич человечества - нежелание исполнить по-волшебному чье-то желание.
Что он добрый был.
Quod benignus erat.
Тише шаги, никто не услышит, как добровольно уходит жизнь.
Автор: Элис Fine-Adieu
Жанр: Джен, Драма, Философия, Повседневность, Даркфик, POV, Мифические существа, Эксперимент
Персонажи: Я(POV), влюбленный, готы, город и его жители, по ходу сюжета
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Кол-во частей: 9
Статус: закончен.
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие
Саммари: Сборник расхристанно- незавершенных драбблов о буднях( и не только) июньских вечеров в Москве- Городе Гробов. Никакой семьи, никаких поцелуев под луной. Кофейни, мертвые тела, интернет и бессилие. Танцы с последующим возвращением в склеп для крепкого здорового сна...
Посвящение: K Ehleyr (мне, то есть - прим. Безумный Фред)
Примечания автора: Я пишу эти драбблы практически без обработки и тотального обдумывания- на написание каждого было отведено пять минут. Да, между собой они мало связаны- за исключением того, что это POV одной и той же жизни. Можете считать, что это сборник моих неосуществленных идей, привидевшихся в определенные вечера.
И да- некоторые основаны на реальных событиях.
P.S. Вампир тут символический образ.
Гибнет во мне кукла, гибнет во мне косплеер
Гибнет во мне кукла, гибнет во мне косплеер
Привет!...Ты видишь меня? Я такую красивую песню нашла, изучая аниме-раздел видеосайта...
На спинке стула- платье с множеством кружев, и черно-белые чулки. Все равно, что они не единым боком не сочетаются. Черно-белые чулки- особенные. Они делают меня похожей на печального кукольника.
Да и кого угодно, вообще-то. Только б кто угодно пришел и примерил.
Ты ведь придешь, правда? Мне нравится смотреть, как люди одеваются, как прячут от меня свою кожу, свои очертания. Прятаться- это естественно.
Я опускаюсь, пачкая в пыли колени и внимательно прислушиваюсь к звукам музыкальной шкатулки сверху. Говорят, что мой сосед сверху- сумасшедший. Я не видела его ни разу.
Может, хотя бы он? Они очень мягкие в моих руках...Ему должно понравиться. Сумасшедшие так устали от направленной на них строгости и жесткости.
Просто я недостойна надеть платье. Я не кукла. Я сбегу...
И переломанные руки выглядят как-то не эстетично. Как и комната с желтыми занавесками. Тут нужно подземелье...
Гибнет во мне кукла, гибнет во мне косплеер.
Лежит, пока ещё красивый, один...
Лежит, пока ещё красивый, один...
Ай... Ноги немного кровоточат. И болят, поскольку стул маленький, а они- почти метровой длины, мамины гены. А спустить ноги я боюсь. Там внизу - кровь...
Он ждал меня недолго. Это было бы стервознее, конечно, но я не умею опаздывать. Поэтому являлась каждый день ровно в 23:15... Ну для меня - день. Для него - ночь.
Я - его желание. А он давным-давно мёртв. И я даже не убивала его. Я даже близко не подошла... Хоть труп и цветёт, источая аромат духов "Body Fantasies", но я не пронзила ему железным прутом шею, не сжала в ладонях горло, не перебила позвонки...
Но я видела, как он вожделел меня до рокового 9 мая. Как смотрел влюблёнными глазами.
И пришла. Я не виновата, правда, что он уже почти два месяца лежит и не гниёт? И кровь не высыхает.
Говорят, любовь вечна. Но почему же тогда он лежит здесь, пока ещё красивый, один, не навещаемый никем, в запертой квартире, и никакой музыки?
А я в чудесной бархатной кофточке снова отправлюсь в ночь. Где справедливость? Ведь я не умею томить собственное сердце.
Ничтожество в кофейнях
Ничтожество в кофейнях
Дождь, очень сильный. Сегодня мой день рождения, и дождь зарядил к сумеркам, когда уже распакованы неожиданные подарки и роздана дежурная порция улыбок...
Я пригласила себя саму в кофейню. А еще Эми Ли и мой фотоаппарат.
- Угощайтесь, ребят. – В сумерках забитый проспект сияет, как Рио-де-Жанейро. Говорят, что вдохновение приходит в самых попсовых, в самых кичевых местах. Это правда, Эми? Ну что ж, тогда оно мне не грозит. Кофейня словно создана для красного бархата и дум о экзистенциализме.
... Дождь. Я сейчас уже никого и ничего не жду. Я хочу... Сама не знаю, чего хочу.
Почему бы не написать роман, почему бы не уткнуться в учение, как средневековый затворник? Но нет- потому что теперь другое затворничество.
Рай большого города, где есть все. Дождь и приветливые пробки. Фотоаппарат. Ожоги на губах от кофе.
Разве мечтательность- это не глупость? А ведь наверняка кто-то снимает меня на телефон с лестницы, чтобы подписать- «Романтичность и идиотизм ванили в городе».
А вот и нет. Просто в кофейнях легче осознавать собственное ничтожество.
Надеюсь, открыта хоть одна выставка бессмысленного современного искусства. Мне нужно отдохнуть от символизма и скрытого послания...
Какой следующий трек, Эми? Lost in Paradise?
Я - пыль, я танцую
Я - пыль, я танцую
Я самозабвенно танцую в толпе. Рок-концерт. Я прыгаю, подпеваю, трясу волосами, распространяя вокруг себя запах пыли. Почти зомби-дэнс!
Но сегодня я никого не съем.
В толпе многие готы одеты в разы эпатажней, а порой и откровенно красивее, чем я. Мне всё равно, хотя пару лет назад я была бы уязвлена.
Одежду тоже приходится выгуливать. Они засиделись в могильной пыли, любимая чёрная рубашка и чёрные джинсы. Дышите ей, мои красавицы! И знайте, что капля добровольного заточения - это очень горько... Лучше сразу замуровывайте себя в стену.
Днем вы - скромные девчонки, ночью - вампирши. А я уже давно белая, как мука, я не стала лечиться от недуга, не позволяющего проводить отпуск в тёплых странах. Я - пыль... Но лучше так, чем бояться танцевать на людях.
Я задену вас волосами - и станет тихо. Станет сухо в горле, легко в ногах. Летите прямо в изысканное тёмно-синее небо, специально ради сегодняшнего концерта...
Только не забудьте практиковаться. Прямо в пыли склепа. Иначе потеряете форму и снова станете двуличными.
Нет в мире совершенства. Приручите свою половинку «приличий» - и пусть заткнётся. Приличия есть где угодно. Даже в загробном мире.
Не верите? Прочитайте Евангелие.
27 июня 2013, 10:59
Жизнь по сценарию
Жизнь по сценарию
Почему мы смотрим хорошие фильмы? Потому что хотим попасть под влияние персонажей. Вы говорите, что телевизор опасен для нежных глаз детей. Лучше берегите впечатления от нежных душ подростков. Они могут слишком чутко воспринять излучение историй, показанных на экране. Они могут пронести его в нашу жизнь, превращенные каплей шиповникового масла в Сьюзен Сарандон из фильма «Голод».
И что тогда останется нам? Не будет лени на диване, не будет постоянного откладывания на завтра и тайных страстей в углу чулана с рукоделием. А будет жизнь по сценарию, полная смысла и подтекста, с грязью за пределами камеры - потому что таким мир видит безоблачное поколение.
И оно потеряно...
...Я закидываю ногу на ногу и в шестой раз перематываю «Мемуары Гейши» на один и тот же эпизод - юная Чио встречает добряка-председателя, утверждающего, что нельзя сдаваться. Я давно помню текст наизусть, но ни разу в него не удается вникнуть. Потому что потрясающая мелодия из саундтрека заставляет диалог расползтись по швам. Я хочу под нее умереть – или, что менее банально, предаться лени на подоконнике. Ни к чему надетое черное платье, распахнутое окно, пурпурная помада. Таковой становишься, когда слишком часто слушаешь хорошую музыку из хороших фильмов, засвечивая открытой дверью пленку того, во что можно и не верить.
Наивно? Сами вы наивно. Не бывает хорошего фильма без войны и предательства, а значит, они и в жизни должны быть. Под аккомпанемент Two Steps From Hell, инди-рока и грегорианских песнопений.
...Не верить в то, что жизнь некрасива, верить в то, что одну минуту можно жить вечно. Один раз - можно.
Молодой эстонец медленно бредет по знакомой улочке. Давай вместе слушать, давай вместе испугаемся друг друга. А потом я умру на секундочку, а ты даже и не заметишь, что мне хотелось поцеловать тебя в стиле Кэтрин Денев. Воспоминания- как фильм, их не лишить, сколько не ставь «детям до шестнадцати за...»
Ну что же, один раз - можно. Я не пойду за ним.
Скучна жизнь в маленьких городках, да согласится со мной Сьюзен Сарандон...
Одомашненное жертвоприношение ( Самостоятельный драббл)
Одомашненное жертвоприношение ( Самостоятельный драббл)
Вставляй чеснок в петлицу и закрывай лицо руками! Вампирка-неофитка сегодня полакомится тобой. А если короче- я скольжу, как в домашних тапочках, за тобой в сторону от Невского проспекта. У нас все будет очень по-домашнему, уютно...
Мне понравилось, как ты выступал на сцене, меня заворожили быстрые движения твоего менуэта, понравилось, как ты быстро и по освещенной дороге выскользнул в сторону от служебного входа. Тебе же легче меня увидеть и влюбиться... На секундочку ты сможешь это сделать. А я буду мягкая, как домашние тапочки.
Знаешь, раньше я часто представляла, как в моих руках будут биться беспомощные упругие тела, или как я повисну над пропастью вместо канувшего невесть куда пола с ковром, неприступная, но зажатая, пойманная в объятиях... Я не хочу этого уже год - чего хотеть, когда есть, да не используется, и тем более не хочу сегодня, хоть середина июня и располагает к латексным мечтам и танцам под собственные фантазии. Одомашненное жертвоприношение, как хлопковая пижама всегда на ощупь приятнее кожаных брюк.
Есть контакт. Ты точно не обернешься до дома. Кому охота смотреть на хлопок( ядовитая довольно трава, кстати) вместо блестящей кожи? Кому нужна готесса с минимумом макияжа на лице и в простых джинсах? Ни в подворотню, ни в бар «Стокер»...
Ну и замечательно. Мне нужно только к ТЕБЕ.
Не для того, чтобы ты познал какие-то недоступные истины- я, признаться, так их толком и не заучила из чистой лени. (Хотя не сомневаюсь- ты более старательный ученик) А потому, что ты и так их знаешь. Не зря ты так прекрасно сливаешься с любимой музыкой лишь дома, с собой наедине...
Да ты просто создан для меня. Интроверт-блоггер и экстраверт, не делящийся ни с кем своим искусством- шикарно.
А теперь проверим...
Я прячусь в тень только у подъезда, а затем проскальзываю в не успевшую закрыться дверь. У тебя тут мило. Я вешаю плащ на вешалку. Все должно быть, как истинно тет-а-тет. Я не буду тебя стесняться, я устала мучиться, когда беру чужое у других...
Ты сам этого хочешь! Сам зовешь меня домоседством и коварной полуулыбкой, сам говоришь, что веришь- я существую, и что это полноценный бунт против системы! Ах ты по – полочкам – раскладыватель!..
...На кухне заваривается мате*. Почему-то в две кружки.
Ты аккуратно подвигаешь свой рюкзак на стуле- для моего тоже хватит места. Ты достаешь из футляра выделанной кожи дудук... Настоящие Хроники Нарнии. Значит, это ты- фавн, а я- Люси? Или это ты, Иванушка-дурачок, выучился колдовским колыбельным, а мне вздумалось отнять умение, принадлежащее мне, как порождению ночи, и т.д., и т.п.?
Ты играешь.
Как я могу? Как я вообще могу жить? Ты приготовил счастье для никого, у меня- для одиночество для никого и запылившийся рюкзак, я тебе всю квартиру пылью склепа заражу...
Это и есть уют. Страдальческий. Серьёзно.
- Ты будешь мате?
- Я не голодна и пить не хочу. Лучше сыграй.
- Не проблема. Ты повесила плащ?
- Конечно, конечно. Пожалуйста, начинай.
Ты улыбаешься и играешь. А я медленно горю и не замечаю, что давно взошло солнце...
Солнце, которое не жжёт. Солнце доброй воли.
- Сыграй ещё... - Конечно, он сыграет.
*Мате - латиноамериканский напиток из побегов и измельченных листьев падуба.
Пройдено, проклято, чуть освещённый проспект
Пройдено, проклято, чуть освещённый проспект
Но я знаю, что это все случится снова. Все это пройдено, уважаемый Серый Дядя. Все это проклято...
Небо сверху рассыпается в клочки. Никак не дождаться осени, никак не дождаться нормальных песен по радио...
Всякий раз, как наши отношения в очередной раз рассыпались башнями - близнецами, мы мирились, когда слышали любимые песни. Те песни, которые внезапно делали простой путь домой частью чей - то музыкальной фантазии, клипа...
Чем тебе не нравится песня, которая звучит сейчас? Я знаю.
Просто её хочет слышать другой, а ты никогда, никогда не выпустишь из души свой Чёрный Дар. Ты не Лестат...
Ты скоро совсем превратишься в бумажную копию "Упыря" Толстого, знанием которого так любят хвастаться на тематических форумах холодным иконкам - а им уже наплевать, где их братья и сёстры.
Как ты можешь ненавидеть меня за то, что я всё же осталась человеком? Как смеешь после этого называть меня пьющей кровь?
Всё очень просто. Просто ты не хочешь, чтобы кто-то спиратил истинную аранжировку этой песни...
... Я пролезаю под дверью машины, выхожу на чуть освещённый проспект.
- Ты не забудешь передать кое - какие книги?
- Не забуду.
- Ну вот и всё, Отец... До свиданья. Всёе равно, если ты вопреки нашим законам прочтешь мои мысли, ты увидишь лишь биллионы чужих. Я находила время читать в то время, когда ты лишь рассказывал о себе...
Что ж, это тоже дело. Своя песня есть у каждого из нас.
Но теперь слишком больно её слушать.
Теперь - только отправиться в паб, где скользят по пилонам красноглазые сестры, где неотличим эмбиэнт от пульса, а дарк - эмбиэнт - от пульса, которого нет... Только любоваться прелестными мордочками уже давно уснувших крыланов, еще не знающих, как преобразуется создание, и как из песни сама по себе уходит нота.
Сама...
... Вы же знаете, зачем существует фантомная боль и гроза в чумно-жёлтом городе? Чтобы один крылан нашел жилище другого, постучался кремовым коготком - мы с тобой встречались на "Вампиромании", помнишь? И другой крыланчик поверил, и налил в чашку чай, и чтобы омерзительно мокрые крылья казались куда мягче родных полотенец... Но об этом еще будет написано.
А если ты ужо и полотенца родные успел растерять - извини, борода, костеней, пусть белеет твоя кожа, пусть неистовеют глаза. Пусть находятся новые, расписанные цитатами из антологии Эдгара По - не будет нового, тёплого дома. Останется любимая, усеянная кварцовыми косточками прошлого квартира, это уже всё пройдено, это уже всё проклято.
Пройдено, проклято, чуть освещённый проспект... Где ты? Я не здесь...
Пока сумерки цветут
Пока сумерки цветут
То ли я, то ли ты не до конца уснула этой ночью, и теперь перед кем - то поет песню иного существования распускающийся в воздухе флер утренних сумерек. А кто-то - ты или я - спит и не видит красоты. Я, как всегда, эгоцентрична. Я хочу быть и тем, и другим.
Пока сумерки цветут, кажется, что это будет вечно. Но вот стоит чуть завернуться, как жеманное рукопожатие, очередному лепестку - и страшно, что вдруг феерия прекратится, и снова начнется дребезжание технологий, и короткие гудки в ответ на взгляд в окно. И даже уже хочется вернуться назад, в кромешную, жирную темноту, чтобы снова дожидаться их - сумерек...
Так что лучше спать и не знать, чего толком лишаешься. Лучше, чем чувствовать, как убаюкивающе щекочет кончики пальцев приближение опасного рассвета, и торопиться обратно в склеп...
А, значит, это я не сплю.
А ты - моя красавица, твоя душа наружу разметалась по подушке, и облачко чужой, ненужной защиты клубится над твоим лицом. Ты - жемчужина в ракушке, которую залили ядовитым химикатом, чтобы она не растеряла чистоту и возвышенность...
Нечем дышать. Я всю ночь жгла себе руки и губы, пытаясь выпить твою пронзительно - белую кровь, пытаясь приучить тебя к реальности. И сейчас, после измотанной дремы, ожоги саднят...
Скорее, скорее в сумерки, в свободные сумерки, которым суждено прекрасно умереть и обыденно родиться в очередной серо - пестрый городской день! Скорее почувствовать свободу блогера - вампира...
А ты спи. Для тебя и день чуден, моя красавица. А прощения за укусы я все же не буду просить. Ты же думаешь, что пить кровь - романтично. Оставайся. Останься наверняка в этих дорогах, где гуляют крыланы с пушком на крыльях, уткнувшие нос в книги цвета заката.
Я буду...
Нужно спешить в Город Гробов на полчаса. Я должна переговорить с тем, кто когда - то вынул из блаженной жемчужной комы меня. Кто порвал мне шею.
Кто будет, с кем всегда и навеки грациозно умирает последний сентябрь моей человеческой жизни...
Он добрый был
Он добрый был
- Ах, какой прекрасный город.
- Мы не в "Мастере и Маргарите". Неужели больше нечего сказать? Или ты слишком опытен, чтобы вести беседы давно не видевшихся друзей?
- Что за сладкие обвинения? Мы не в "Академии Вампиров", мое солнышко.
- Не называй меня так, как называли ушедшие люди.
Мы стоим и молчим на возвышении Смоленки, и внизу пылает жизнь - такая, какой я хотела ее когда - то видеть. Полная трепета и ожидания, черных плащей и сцепленных рук.
- А вообще я рад, что ты соблаговолила со мной поговорить.
- Скажи, я увидела уже все, что ты обещал мне показать?
- Иллюзия бесконечна, как ты можешь не понимать? Неужели ты думаешь, что укус сделал тебя какой - то особенной?
- Это иллюзия? Или это жизнь? Или это просто мы, а вокруг - пустота?
Он наклоняет голову и смотрит вниз, его взгляд перебирает грани ночи, словно струны невидимой гитары.
- Мы здесь для пятен пустоты в жизни людей, для пустоты, которую они заполняют плохими книгами и круглосуточным сном. Мы здесь для того, чтобы на нас наговаривали за дурные сны, ломящие шеи и гротеск по ТВ. Мы здесь для того, чтобы прошлое казалось слаще.
Он проводит ребром ладони по моей щеке, как в образах, что он посылал мне до укуса. Только тогда я думала, что будет холодно, и головокружительно, и немножко легко, совсем не так, как в жизни... А гибель оказалась самым обычным, чуть скучным уроком, после которого покажется такой странной и несуразной новая встреча.
Интересно, сколько раз в этой жизни он умирал?
- Как притягательна, - произносит он. - Как, впрочем, и все прошлое.
Он совсем не похож на вампира - на нем мятый свитер цвета хаки , и у него длинные золотистые волосы. Подумать только, смерть научила отворачиваться от стереотипов...
- Значит, жизнь - только стереотип, - делюсь я догадкой. - Значит, просто это опять боязнь неизвестности заставляет развитие тормозить...
- Конечно, - тихо говорит он. И, немного помедлив, добавляет: - Скажи, ведь тебе не стало хуже после того, как я выполнил твое желание?
Я молчу о том, что желала я чего - то совсем другого. Я желала избавления от жизни в том плане, чтобы меня с ложечки кормили сладким жестоким бессмертием, я не желала жизни в ее гипертрофированной форме, пропахшей могильной пылью.
- Нет, - наконец выпущено на ветер слово.
- Живем, значит, всем назло! - все еще негромко, но торжественно произносит он. - Живем, потому для нас зло - не зло. Каково было, когда от тоски по тебе скончался парень?
- Неплохо.
- А этот чудный юноша с дудуком? Он как? От тебя до сих пор пахнет им.
- Ничего.
- Скажи что - нибудь еще. Просто я пока убивал лишь прямым функциональным способом, а не ждал, пока начнутся романтические приключения.
- Он... Добрый был.
- Что?
- Он добрый был.
На его широком запястье сверкает металлический браслет. Город - как голос, город - как ноты, побег - как танец. Как это можно покинуть? Как другие называют это "ненужной работой чрезмерно уязвимого сознания"?
Страшно поверить, что сны реальны. И приятно думать, что там, на далеком Смоленском холме, некуда деваться от снов двоим - создателю и созданию. И словно до них не было ничего вообще. Мир посмеется над ними сквозь дрему, а днем будет искать их, мечтая вернуться в тонкий мир. И только к доброму, кто на ночь накрыл кого - то платком, вновь не обратится кровавый зов. Не будет статуи на его преждевременном покое...Никогда.
Он добрый был.
И тот, кто оставил на мне следы своих зубов - тоже добрый. Он тоже был честен сам с собой, и с Тьмой, что его хранила. Он променял человеческие недостатки на вампирские достоинства, только уж очень тонка между ними грань- посмотришь-пропадешь... И почему мы - Темные? Потому что тьма не решается нас убивать...
Мне кажется, что я вот - вот заплачу.
- Пойдем, - мягко говорит он, - Пойдем в склеп, чаю попьем...
Чай получается на отсыревшей траве около пропитанных мелом стен.
- Он вот - вот обратится, ты в курсе?
- Нет. Как ты узнал?
- Вчерашнюю ночь после финального спектакля он хотел написать песню о тебе, а написал о своей девушке. А посвятил все равно тебе.
- Девушке?..
- Ей надо обрезать волосы. Слишком густые и красивые, он в них скоро задохнется от счастья.
- Уже не придется. Он обратится через полтора часа...
- Ты его чувствуешь.
- Как ты чувствуешь меня.
- Но ты даже не пробуй к нему подходить, ладно? Он привык думать о тебе, как о осквернительнице правил, о бунтовщице, а твое терпение и верность Тьме, право, достойны архангела.
Обида дрожит в чашках и чуть - чуть проливается вместе с чаем на колготки. Уже скоро, вот уже юноша с дудуком гасит во всей квартире свет...
- Зачем ты все это начал? - задаю я вопрос в пустоту. - Зачем ты затеял всю эту игру в противоположности? Почему не сделал меня такой, как описывают в книжках? Потому что иначе все бы были как все?
- Да, именно затем. - Он смеется. - Я же добрый.
- Да, - соглашаюсь я и в качестве занавеса выливаю ему на ботинки остатки чая. Его ощеренные в улыбке клыки блестят в праздничной полутьме маленького уютного кладбища, как звездочки в "Падал Прошлогодний Снег" вокруг зажигаются машины. Это - наш разбитый снежный шар, это наш сумрак. Это место, которые другие называют погибелью.
Где - то далеко обращается мой друг с дудуком, которому мне запрещено открывать один большой секрет.
Что мы не пьем кровь, а сажаем черные цветы.
Что мы - не бич человечества, а бич человечества - нежелание исполнить по-волшебному чье-то желание.
Что он добрый был.
Quod benignus erat.
Тише шаги, никто не услышит, как добровольно уходит жизнь.
@темы: Чужое, но не чуждое, Как всегда вовремя, ПеЧки на лавочке, Мои избранники
-
-
06.07.2015 в 07:01-
-
06.07.2015 в 12:19-
-
29.02.2024 в 11:51Посетите также мою страничку
hrd.yu.ac.kr/system/board.php?bo_table=free&wr_... сообщают ли иностранные банки об открытии счетов
33490-+